Журнал «Родина» №9, 2018 г.

Ким Костенко: Это было в Краснодоне
Воспоминания о друге-журналисте, вернувшем честное имя комиссару «Молодой гвардии» Виктору Третьякевичу
«Круглые» даты, по моему, складываются временем, чтобы освежить нашу память. В этом году я поставил бы совсем рядом два юбилея: 95 летие незабвенного Кима Прокофьевича Костенко и 75 летие легендарной «Молодой гвардии».

 

 

 

П. Соколов-Скаль. Краснодонцы. 1948 год. Фото: РИА Новости

 

 

 

Соль земли
Ким родом из луганского Артемовска, бывшего уездного Бахмута. Я считал, что этот городок славен своим шампанским, а Костенко уверял, что — солью. Отсюда, дескать, начинался знаменитый чумацкий шлях, по которому доставлялась соль всей Европе. Чумаки считали себя солью земли. И нам так завещали о себе думать.
Он любил иносказания, байки, переиначенные афоризмы. В конце 50 х годов мы работали с Костенко в «Комсомольской правде», он был собкором по Донбассу, я литсотрудником. Оба сочиняли заметки про планы и обязательства, сталь и уголь, нормы и проценты. Но всегда хотелось вольного слова очерка, улыбки фельетона, да и вообще шутки в любом жанре. Как шутку воспринял я поначалу телефонное сообщение Кима, что он «строчит публицистику». «Про соляной шлях?» «Нет, про Млечный путь, уже добро в небесной канцелярии получил. А если серьезно, буду писать о «Молодой гвардии».
Тут я сразу поверил — никакого розыгрыша нет.

Ким Прокофьевич Костенко

 

 

 

Обложка книги Кима Костенко

 

 

 

 

 

От 14 до 18 лет
«Молодая гвардия» — это уникальный отряд городских партизан, а в другой стилистике — человеческий подвиг.
Когда фашисты в середине Великой Отечественной захватили восточный Донбасс, Гитлер потирал в восторге руки: теперь в Германию пойдет уголь, как говорится, в промышленных масштабах. Шахтеры отказались спускаться за ним под землю. Начались зверства: в Краснодоне 31 шахтер был заживо засыпан землей.
Участились облавы, расправы, угон женщин в Неметчину. Городок оцепенел. И вдруг по базарам, по улицам — листовки: «Смерть фашистским оккупантам!» Как проблеск несгибаемости народа.
Зло забегали полицаи в поисках партизан.

Листовки в базарной суете им стали наклеивать прямо на спину. Народ, наконец, засмеялся. Но откуда партизаны, если кругом степь, только сусликам есть где спрятаться.
То были первые шаги «Молодой гвардии».
Так назвали свою организацию комсомольцы Краснодона. Младшему из них было 14, основному костяку по 17-18. Они небольшими группами от каждой улицы и поселка, вначале вразнобой, а потом, объединившись, стали на защиту поруганной земли.
У «Молодой гвардии» образовались свое командование, свой штаб, выбрали комиссара. Все по-взрослому! Набралось более ста боевых штыков. Насчет штыков — не фигура речи. Добыли оружие — автоматы, винтовки, патроны.
Фашисты объявили в городе комендантский час. После шести вечера любой выявленный без документов — под расстрел. А бойцы «Молодой гвардии» действовали как раз ночью, презрев всю комендатуру с ее жандармерией и эсэсовскими подразделениями.
Младшему было 14, основному костяку по 17-18… Объединившись, они встали на защиту поруганной земли
Никого из гвардейцев ни ночью, ни днем не схватили. Строгая конспирация, неожиданные акции. Подняли красный флаг на самом высоком городском здании перед советским праздником — 7 ноября; стали распространять листовки со сводками Совинформбюро; подожгли биржу труда, чем спасли от рабства в Германию две с половиной тысячи человек; совершали диверсии на объектах жизнеобеспечения оккупантов ; на хуторе Волченском освободили 72 советских военнопленных; готовили в городе вооруженное восстание…
Организация действовала 3,5 месяца.
Оставалось всего несколько дней до освобождения Краснодона. Выдал предатель. Нашелся в семье урод, среди храбрых — трус, подлая душонка. Начались повальные аресты.

________________________________________

Не скрыть, не забыть
Редактор «Сына Отечества» — многотиражки 51 й армии, освободившей Краснодон, увидел, как из кузова трехтонки, которая должна была развозить свежую почту по воинским частям, местные жители буквально расхватывают газету. Услышал: «Там о моей доченьке…», «Там последние слова моего сынка…».
В многотиражке была напечатана крохотная заметка «Герои «Молодой гвардии».
Фронтовые журналисты подготовили ее по оперативным данным разведки, «с колес». Иллюстрации делал фотокор Леонид Яблонский.
Брал в объектив не людей, а стены и подоконники тюремных камер — в пятнах свежей крови, сплошь исписанных предсмертными строками. «Дорогая мама! Если папа останется жив, пусть отомстит…» Дальше, видно, силы оставили руку с зажатым куском угля.
А утром в камерах тюрьмы, где Яблонский из-за наступления темноты не успел доснимать, обнаружилось: все записи, следы страданий, последней воли людей затерты. Кто-то заметал следы преступлений. Но главное было не скрыть. 71 подпольщик, кто полумертвый, кто еще живой, был сброшен с 80 метровой высоты в шурф отработанной шахты. Никто из них признательных показаний не дал, товарищей не предал.
…Я проходил «Молодую гвардию» Александра Фадеева еще в школе. В шестом классе на уроках вслух читали отрывки из романа, в седьмом писали изложения, в восьмом-девятом уже сочинения. Спорили, что такое безумство храбрых в наше время. С Олегом Кошевым, Сережкой Тюлениным, Ульяной Громовой срослось, породнилось не одно, не два послевоенных поколения.
С нашими любимыми героями всё и на все времена было ясно.
И вдруг летом 1959 года «Комсомольская правда» публикует три статьи Кима Костенко о подпольщиках «Молодой гвардии». «Трижды бронебойными!» — помню его слова. Ким, прошедший всю войну артиллеристом, освобождавший Прагу, в звании лейтенанта получивший на грудь полководческий орден Александра Невского, гордился принадлежностью к этому роду войск.
В памяти любимое выражение Кима: «Держись на танкоопасном направлении!»

Ствол шахты, возле которого были казнены

молодогвардейцы. Фото: РИА Новости

________________________________________

 

 

Бронебойный удар
Ким рассказывал: Сталин признал и роман, и фильм идеологически вредными. Дескать, не могла молодежная организация активно действовать без партийного руководства. Фадееву пришлось сочинять второй вариант, выдумывать образы коммунистов на сотне новых не очень удавшихся страниц…
Тем сильнее был шок после газетных статей Костенко и вышедшей за ними документальной повести «Это было в Краснодоне». В общественном сознании пошатнулась вера в правдивость одного из самых мировоззренческих произведений советской литературы.
В предисловии к повести автор заявляет:
«Читатели не могут не заметить, что в книге есть фактические расхождения с романом А. Фадеева «Молодая гвардия». Дело даже не в том, что факты, приведенные Костенко, приземлили образ Олега Кошевого — народного героя, литературного кумира. Оказалось, он не был первым в организации, ее идейным руководителем — комиссаром, что шло, конечно, вразрез с романным образом.
Но не это стало главным бронебойным зарядом артиллериста Кима Костенко. Он вернул честное имя человеку, на котором роман «Молодая гвардия» поставил клеймо предателя.

________________________________________

Виктор Третьякевич

 

 

 

 

 

Сердце матери
В романе Виктор Третьякевич выведен под именем Евгения Стаховича. Спасая свою шкуру, тот раскрыл врагу все тайны организации. Писатель не знал, что Третьякевич — главный организатор подполья, комиссар, отвечавший в штабе «Молодой гвардии» за боевое направление, был оболган провокатором.
Провокатора расстреляют по приговору трибунала на глазах пяти тысяч краснодонцев.

Высшая мера настигнет негодяя только в 1959 году. Вместе с истинным предателем подполья неким Г. Почепцовым, одним из неприметных членов организации. Ким Прокофьевич первым из журналистов благодаря профессиональной хватке и авторитету «Комсомолки» добился допуска к материалам следствия. Он поднял, казалось, из небытия имя Виктора Третьякевича.
А Виктор в ночь с 14 на 15 января 1943 года был сброшен в шурф шахты с вырванными на пытках волосами, переломанными руками, отрезанными губами, оторванной вместе с пахом ногой…
Его похоронили в братской могиле рядом со всеми молодогвардейцами. Всех оплакивали матери. Но Анну Иосифовну Третьякевич бывшие подруги и нынешние соседки готовы были испепелить взглядами, растерзать…
Мать предателя. Братья предателя. Внуки предателя. Никто и никогда уже не опишет, через какие муки прошла эта семья. Но матери, продолжавшей жить в Краснодоне, пришлось испить горькую чашу до дна.

А. Ликман. Арест комиссара «Молодой гвардии» Виктора Третьякевича. 1964 год

 

 

 

…После шумных публикаций о «Молодой гвардии» Кима Костенко перевели в Москву, он стал членом редколлегии «Комсомолки», руководил отделом рабочей молодежи — снова планы, проценты, социалистические обязательства. Однажды он собрал всех нас и попросил отпустить его по личному делу в неслужебную командировку.
Ким поехал в Краснодон, чтобы подарить матери Виктора Третьякевича свою книгу в новом издании.
Рассказывал нам, вернувшись.
— Как живете, Анна Иосифовна?
— Теперь людям в глаза смотрю. Они тоже.
А раньше на могилу тайком от всех ходила к сыну.
— Орден сына вам вручили?
— Да, при народе. Весь зал встал и аплодировал мне, что такого сына родила. Я единственно, о чем попросила после награждения — не новой квартиры, не льгот, а чтобы фильм «Молодая гвардия» в тот вечер не показывали. В кино все ребята есть, а Виктора нет.
________________________________________

P.S. Мать вышла проводить Кима Прокофьевича и посреди сельской улицы отвесила ему низкий, до земли, поклон. Улица была длинная. Ким шел, оглядывался, она продолжала кланяться. Перед поворотом Ким последний раз оглянулся — мать все стояла в поклоне.

Анна Иосифовна Третьякевич у шурфа шахты № 5

 

 

 

 

 

Брат за брата
Дорогой Ким Прокофьевич, здравствуйте!
К Вам обращается единственный из братьев Виктора Третьякевича, оставшийся в живых, Третьякевич Владимир Иосифович. Я средний брат, родился в 1920 году, чл. КПСС с 1942 года.
Вы сделали для нашей семьи очень многое, на всю страну да и на весь мир Вы первым сказали правду о Викторе Третьякевиче. А 5 января 1989 года после «долгой Зимы Застоя» в «Комсомольской правде» в интервью «На весах правды» Вы подтвердили сказанное Вами тридцать лет назад. Спасибо Вам.
Наша мама Анна Иосифовна умерла в 1977 году на 86-м году жизни.
Сердечный привет Вам от жены и сына моего брата Михаила Иосифовича, от моей семьи.
С уважением — Владимир Третьякевич
14.04.89
К письму автор приложил шесть отпечатанных листков — о том, чего стоила ему борьба за честное имя брата. Публикуем с сокращениями.
«Ваш брат выдавал молодогвардейцев…»
В конце лета 1944 года, когда войска нашей 47-й армии находились на ковельском направлении, ко мне пришли 7 человек моих товарищей, работников политотдела армии, чтобы попрощаться: я получил новое назначение — пом. нач. Поарма 60 по работе среди комсомольцев. Войска 60-й армии находились севернее, под Брестом, и я ждал попутной машины, чтобы туда отправиться.
В комнату, где я сидел с товарищами, внезапно вошел адъютант моего начальника Поарма полковника Калашника М.Х. и передал его приказ срочно явиться. Зайдя в кабинет, я доложил о прибытии. За приставным столом сидел незнакомый мне полковник, который, повернувшись ко мне, сразу сказал:
— Не кажется ли вам, товарищ Третьякевич, что вам нельзя работать на комсомольской работе?
— Почему? — спросил я удивленно.
— Ну, знаете! Вы должны проводить воспитательную работу среди армейской молодежи, пропагандировать «Молодую гвардию» города Краснодона. А как вы будете это делать, когда ваш брат Виктор Третьякевич выдавал молодогвардейцев? Я думаю, Михаил Харитонович, вы подыщете ему какую-то другую работу.
Этим неизвестным полковником оказался пом. нач. ГлавПУРККА по работе среди комсомольцев, член Политбюро ЦК ВЛКСМ полковник Видюков. Таким образом, мое новое назначение было срочным порядком приостановлено, а со старой должности я был немедленно снят…

Номер «Комсомольской правды» от 28 июля 1959 года со статьей Кима Костенко о Викторе Третьякевиче «Он не стал на колени».

 

_______________________________________

 

 

 

Собственное расследование
В свои 24 года я уже многое повидал, был на грани смерти. Но все равно мне было невыносимо больно читать горькие, трагические письма родителей о страшной гибели любимого брата и о жуткой клевете на него, о невероятных переживаниях матери, отца и старшего брата Михаила, с которым Виктор оставался в партизанском отряде на Ворошиловградщине, а оттуда был направлен для организации молодежного подполья в Краснодон. Отец Иосиф Кузьмич и мать Анна Иосифовна просили меня, чтобы я приехал с фронта в Краснодон и помог разобраться в случившемся. Они сообщали, что большинство краснодонцев не верят клевете и считают, что это специально подстроено.
Полковник Калашник М.Х. в то время отнесся ко мне с большим участием. Он согласился, что надо ехать и самому провести расследование, и предоставил мне отпуск. В сентябре-октябре 1944 года я провел собственное расследование, собрав сведения о Викторе и связанные с его судьбой факты, опросив живых молодогвардейцев, их родителей, жителей Краснодона. Я обобщил собранный материал и написал заявление в четырех экземплярах: на имя Секретаря ЦК ВКП(б) Маленкова Г.М., Председателя Президиума Верховного Совета СССР Калинина М.И., Генерального секретаря ЦК ВЛКСМ Михайлова Н., пом. нач. ГлавПУРККА по комсомольской работе полковника Видюкова.
Когда стали заходить в кабнет, я услышал голос Мишаковой: «Вы — клеветник…»
Красной нитью в моем заявлении проходило, что Виктора подло оклеветали, что он был одним из главных организаторов и руководителей «Молодой гвардии», ее комиссаром. Это противоречило материалам и выводам, сфабрикованным комиссией по расследованию деятельности и причин гибели молодогвардейцев под председательством Торицына. Я просил создать новую комиссию, которая подошла бы к расследованию объективно, непредвзято и установила бы подлинную правду.
Вернувшись в армию, я ознакомил нач. Поарма 47 Калашника М.Х. со своим заявлением, и он предоставил мне командировку в Москву, чтобы дать заявлению ход.
23 декабря 1944 года из польского города Минска-Мозовецкого я вылетел в столицу.

Анна Иосифовна Третьякевич с молодогвардейцем В.И. Левашовым (крайний слева) и сыновьями Владимиром (второй слева) и Михаилом. Краснодон. 1962 год.
________________________________________

 

 

Москва не верит
Экземпляры заявления на имя Маленкова и Калинина я передавать не стал, а направил заявление в ЦК ВЛКСМ и ГлавПУРККА, посчитав, что этого будет достаточно. Через два дня состоялось заседание Бюро ЦК ВЛКСМ по рассмотрению моего заявления. Оно проходило в кабинете Генерального секретаря ЦК Михайлова. Председательствовал на Бюро второй секретарь ЦК ВЛКСМ Романов. Меня посадили в торце длинного приставного стола. На заседании присутствовали также зав. военным отделом ЦК ВЛКСМ Шелепин, Секретарь ЦК ВЛКСМ Мишакова О.П., пом. нач. ГлавПУРККА по комсомолу полковник Видюков, зав. особым отделом ЦК ВЛКСМ, председатель комиссии по расследованию деятельности «Молодой гвардии» г. Краснодона Торицын А., работник ЦК ВЛКСМ, член этой комиссии Соколов, два генерал-майора, генерал-лейтенант и др.
Заявление, отпечатанное машинописным шрифтом на 13 страницах, пункт за пунктом зачитывал Шелепин. По многим вопросам разгорался спор, особенно агрессивно и грубо вела себя Секретарь ЦК О.П. Мишакова.
Был объявлен перерыв. Я вышел покурить в коридор. Ко мне подошел А. Торицын и сказал: «Зря ты все это затеял. Олег стал недосягаем, а ты можешь потерять все». Когда стали заходить в кабинет, я услышал сзади голос Мишаковой: «Вы — клеветник, Третьякевич. Вас надо изолировать!» Услышанное в перерыве шокировало меня. У меня пропала сообразительность. Я не знал, как дальше поступать, что говорить?
Слово взяла Мишакова. Она сказала:
— Третьякевич заслуживает самого сурового партийного взыскания. Поэтому я вношу предложение поставить вопрос перед Главным политическим управлением Красной Армии об исключении его из рядов ВКП(б) за клевету на Героя Советского Союза О. Кошевого.
Шелепин зачитал текст постановления:
«Считать заявление Третьякевича клеветническим, дискредитирующим Героя Советского Союза Олега Кошевого, просить Парткомиссию при ГлавПУРККА рассмотреть члена ВКП(б), капитана Третьякевича В.И. в партийном порядке».

Открытие памятника Виктору Третьякевичу в селе Ясенки Курской области. Сидит крайняя слева — Анна Иосифовна Третьякевич. Справа от памятника ее сын Михаил, слева — Владимир. 9 мая 1965 года.

________________________________________

 

 

«Возвращайтесь к себе на фронт»
Когда я спускался с 4-го или 5-го этажа к выходу, пришла мысль, что меня заберут, когда буду предъявлять пропуск. Однако все обошлось. И все равно я готовился к худшему: если на Парткомиссии исключат из партии — это арест.
Заседание парткомиссии состоялось через два дня. Я отдаю должное всем членам парткомиссии во главе с председателем полковником Леоновым. Там во всем внимательно разбирались. Мне даже показалось, что пожилые, много пережившие военные понимают, что я во многом прав в своем заявлении. Меня не исключили из партии, а вынесли строгий выговор с занесением в учетную карточку, а полковник Леонов сказал мне: «Возвращайтесь к себе на фронт».
Выйдя из здания, в котором размешалась парткомиссия, я со строгим партийным взысканием посчитал себя счастливым человеком. В создавшейся ситуации это был лучший исход. Как я теперь понимаю, правды добиться тогда я не мог, а мог потерять свободу, а то и жизнь. Военная карьера моя после этого закончилась, и через некоторое время я вынужден был уволиться из армии.

В.И. Третьякевич, капитан запаса
14.04.89

 

 

 

 

 

 

Текст: Виктор Дюнин

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *